Худо-бедно, но мы благополучно доехали. Показался аэродром и стоящие в ряд тяжелые вертолёты. Что ж ИВВС Единства имело уже немало хороших машин разного назначения. СиВ-14 «Беркут» Конструкторского бюро Сикорского, Юр-5 «Кречет» КБ Юрьева, Че-3 «Орлан» КБ Черемухина, Бр-7 «Филин» КБ Братухина и Ка-2 «Сапсан» КБ Камова. Хорошие машины. Надёжные. Рабочие. У каждой конструкции были свои задачи, но летали они уже хорошо.
Вы сомневаетесь, что вертолётостроение у меня пошло лучше всего? Я неплохо, как и любой боевой офицер моего времени, знал устройство и ТТХ танков, орудий и самолётов, но, НО, разве мог я упустить развитие вертолётов, если сам много лет воевал на Ми-24, и, как мне казалось, знал каждую его деталь и каждый узел? Нет, не спорю, как оказалось, знал, и, тем более, помнил, я далеко не всё, ведь я не конструктор и даже не механик на аэродроме, но общее-то техническое представление я лучше всего имел именно о вертолётах. И главное. Самое-самое главное. Я знал зачем они нужны и как их применять. Знал, какие характеристики у них должны быть, что называется, «на минималках». В общем, я знал точно, что именно я хочу получить и для чего.
Ударные вертолёты. Десантно-штурмовые. Транспортные. Морские. Медицинские. Гражданские разных видов и назначений. И под это всё у меня была создана и заточена целая инфраструктура, начиная от конструкторских бюро и подготовки пилотов с техниками, заканчивая индустрией создания двигателей, испытательных стендов, заводов и прочих производственных цепочек.
Пока же, конкуренты наши тут отставали весьма серьезно даже в понимании значения этих аппаратов на поле боя. Ведь так было и в моей истории. В моей истории у тех же немцев понимание использования тех же танков, в качестве средства блицкрига, родилось, в общем-то, довольно случайно, и, если бы не упорство и наглость Гудериана, показавшего на практике, как это работает, в немецких штабах никто бы и ничего не понял в этой схеме ещё не один год. Так что пока в Германии концепция танкового блицкрига пока это лишь несмелые разговоры «на штабной кухне».
Так и с вертолётами у меня сейчас. Эти машины в мире уже есть, но вот пока понимания там нет. В основном генштабы Держав воспринимали это воздушное средство если не как баловство, то точно, как вспомогательное средство. У нас же философия и концепция научно-исследовательских и конструкторских работ была изначально другая, и конструкторы знали, чего конкретно хочет (И ТРЕБУЕТ) от них партия-правительство и лично Царь-батюшка. Они и творили новые прорывные образцы под конкретные задачи. А учёные и конструкторы могут творить настоящие чудеса, если их грамотно направлять и дать им хорошее финансирование.
Конечно, применение нами вертолётов на фронте против Японии в Третьей Тихоокеанской войне не осталось не замеченным, но на той войне было всё довольно вяло, вертолёты чаще ломались и падали, чем летали, опыт был больше внешне негативным, машины были достаточно примитивными и неказистыми. Короче, сплошные проблемы. Но наши «партнёры» взяли с некоторых пор дурацкую привычку внимательно смотреть за нами, не отмахиваясь от причуд «глупых диких русских». Поэтому исследования в этом плане велись всеми ведущими державами. Хотя и довольно вяло. Всё больше в контексте наблюдения за полем боя и корректировки артиллерийского огня.
Ну, мы не возражали. Понятно, что в случае реальной войны они нас догонят года за три. Или два. Так что некоторая фора у нас имеется. Может с год.
Если Бог даст. Не буду тут шапкозакидательством заниматься.
Там не дураки сидят и работы над вертолётами идут. И, конечно, не только над ними. В воздухе вновь пахло большой войной, а промышленные возможности США и Германии пока значительно превосходят наши. Моё прогрессорство сократило наше отставание, но полтора десятка лет — это слишком маленький срок. Всего-то три пятилетки.
Да, мы были много развитее, могущественнее в научном, военном, промышленном и сельскохозяйственном отношении, чем был СССР в эти годы. Да, мы не были отброшены в развитии, Гражданской войны у нас не было, сотни тысяч специалистов не бежали за границу, а революция в Империи случилась только сверху, но ведь чудес не бывает. Мы пока что лишь третий-четвёртый номер в мире в части экономики и промышленности, хотя обладатель первого места в развитии науки и технологий пока неясен. В чём-то мы первые, в чём-то немцы, в других направлениях пальму первенства держат американцы. Даже британцы, итальянцы и японцы иногда удивляют. Только вот бедная Франция никак не может полностью восстановиться после революции, гражданской войны, и даже реставрация монархии пока не до конца преодолела кризис.
Так что вертолёты делали и на Западе, и, даже, в Японии.
Но, они даже не представляют сколько у нас вертолётов есть и будет к этому моменту. И они не знают, что-такое аэроназемный блицкриг. «Теория глубокой операции» Триандафиллова-Свечина-Шапошникова-Василевского нашим Генеральным Штабом (и мной) была существенно доработана с учётом новых реалий и моих знаний, так что нам точно будет чем удивить «партнёров» вдруг что.
Доклад командира звена и вот мы через четверть часа благополучно поднимаемся в воздух. Тут недалеко лететь. Чуть больше двухсот километров до другого аэродрома. Куда большего чем этот.
Смотрю в иллюминатор на вертолёт, в котором летит Маша. Протокол безопасности, ничего тут не попишешь. Нельзя нам лететь в одном вертолёте. И в одном самолёте. Или дирижабле. Если случится катастрофа, то один из нас должен обязательно выжить. Наследнику всего пятнадцать…
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КАБИНЕТ ЦЕСАРЕВИЧА. 1 июня 1933 года.
— О, наша французская королева пожаловала! Какими судьбами в наших краях, Ваше Императорское Величество?! Тепло ли нынче в Орлеане?
Сестра привычно продолжила их обычную добродушную пикировку:
— Будешь умничать — я тебя укушу, вредина.
Она нагнулась и чмокнула Александра в щёку.
— Привет, братик.
— Привет, сестрёнка.
Вика плюхнулась в кресло у стола Цесаревича и огляделась.
— А ты, бездельник, всё типа в делах?
Тот пожал плечами и с деланной нарочитой серьезностью ответствовал:
— Когда родители в отъезде, кто-то же должен быть старшим в Лавке.
Едкая ухмылка в ответ:
— Ой-ой, старший нашелся. Ты меня старше всего-то на несколько минут, и если тебе завтра на голову свалится кирпич, то Цесаревной и Наследницей Престола Единства стану я.
Брат ответил той же монетой, но иронично-спокойно:
— А если потом кирпич свалится на голову тебе, то Цесаревной станет Мася. За ней Лизка. За ней Цесаревичем станет Вовка. У нас с тобой, к счастью, достаточно братьев и сестёр. Но ничего этого, даст Бог, не случится и кирпичи нам на голову падать не будут никогда. Так что великим Императором Единства и Пантократором Восточных Церквей стану я, а ты станешь Императрицей какой-то там занюханной Франции.
Вика сморщила носик.
— Даже не напоминай. Фи.
— Что так? И, как, кстати, дела с твоим французским ухажёром?
Виктория придирчиво и явно демонстративно изучала фрукты в вазе на столике.
— Можно подумать, что у бедной несчастной Царевны кто-то спрашивает её мнение на сей счёт. Может я и не хочу вовсе.
Заинтересованное:
— А ты не хочешь стать Императрицей Франции?
Неопределённо:
— Хочу. Но… Я понимаю всяческую политическую и державную необходимость союза с Францией, да и сам Анри мне как-то вовсе не противен, он вполне себе импозантен и определённо умён, но ты лучше меня знаешь ситуацию в Европе и мире. Явно скоро большая война. И на чьей стороне будет Франция в этой войне — это очень большой вопрос. Что я буду делать, если французские элиты решат играть на стороне Германии и англосаксов?